Сергей Макаров: Два любимца - Кохарски и Стюарт

Легендарный форвард Сергей Макаров станет восьмым представителем нашего хоккея, которого введут в Зал славы в Торонто - после Анатолия Тарасова (1974), Владислава Третьяка (1989), Вячеслава Фетисова (2001), Валерия Харламова (2005), Игоря Ларионова (2008), Павла Буре (2012) и Сергея Федорова (2015).

Церемония пройдет 14 ноября в Торонто. А за две недели до этого Сергей Михайлович, который очень не любит давать интервью, поговорил с NHL.com/ru. Сегодня читайте вторую часть этой беседы.
- Сергей Михайлович, когда вы начнете произносить речь по случаю приема в Зал славы, вам нужно кого-то поблагодарить, отметить. Кто это будет?
- Ха! Я там скажу в концовке: "Если бы я начал благодарить всех, то вы бы здесь до утра сидели". И на этом бы закончил. У меня ведь будут только три минуты выступления.
- Такой регламент?
- Можно пять минут говорить. Они не останавливают. Помню, Сергей Федоров говорил около семи. Кто-то размахнулся на 11 минут.
Провожаешь кого-то из хоккея, и они начинают с самого детства: "Спасибо моему соседу, моему дяде, моей тете…" И понеслась! У них это принято.
-Вам давали инструкции, как будут вводить в Зал славы?
- Нет, только по телефону. Тем более женщина из Канады,ее зовут Келли, приехать не смогла - наши ей визу не выписали. Но мы с исполнительным директором Лиги легенд Димой Тугариным посмотрели выступления наших ребят, чтобы знать формат.
- Вас ведь и в Зал славы ИИХФ вводили. Смущаетесь на таких церемониях?
- Я очень не люблю повышенное внимание к себе.
- На каком языке произнесете речь?
- На английском, естественно. Слава богу, что там по бумажке можно читать. Выступающие так волнуются, что даже на родном языке могут впасть в мандраж. А я бы смог на русском от себя что-то экспромтом сказать. Но в Торонто не поймут. Так что и я с собой листочек возьму.
- Напомните, с кем вы играли в тройке на Олимпиаде-1980?
- С братьями Голиковыми. Мы вместе весь 1979 год провели, выходили на чемпионате мира в Москве. На Олимпиаду с ними же поехал.

- А что там произошло в Лейк-Плэсиде? Никто понять не может. Вы тогда гол забили американцу Джону Крэйгу.
- Что произошло - никто не знает. И меня уже трясет от этого вопроса. Я прожил 13 лет в Америке. И каждый год, когда подходило это число, мне начинали звонить корреспонденты и спрашивали: "Что произошло?"
- У вас там момент был в концовке.
- Эх, был…
- Еще вспоминается, как вы легко убежали от Рэя Бурка в первом финальном матче Кубка Канады. Он пытался гнаться за вами, но не достал.
- Это большая редкость. Потому что Бурк как раз отличался катанием. А еще Пол Коффи, Брайан Лич, Фил Хаусли. Может, я где-то на разнице скоростей сыграл. Так просто от них не уйдешь. Тем более там площадки зауженные. Нельзя убежать как в Европе, по дуге. Тебя моментально накрывают.
- Могли Кубок Канады в 1987 году выиграть?
- Могли, конечно. Но арбитр Кохарски нас поддушил. А мы ничего хорошего от него не ждали. Знали, как он судит. Тем более это был третий Кубок Канады. Не подозревали только, что все будет так нагло. Но когда первый матч выиграли, то увидели, что началось безобразие. Канадцам разрешили все. Били и по голове, и по шее, и по чему угодно. Будто поступил приказ: "Теперь можно. Бейте их, ребята".

- А второй матч судил Пол Стюарт, который потом работал в КХЛ.
- Вот они и были два наших "любимца" - Кохарски со Стюартом.
- Расскажите о вашем партнере по "Калгари" Тео Флери.
- Очень странный парень, хотя молодой. Не был открытым человеком. Какой-то двоякий. Мы тогда не знали, что с ним происходило. Но в разные дни менялся совершенно. Ты с утра до вечера находишься вместе с одноклубниками и представляешь, что от них ждать. А вот Флери - весь в себе. Вечно с подколками. Бывает такая категория людей.

Мы с ним жили в одном номере на выездах. Ой, рассказывать, как это было - отдельная песня! Что только не случается в жизни! А потом на чемпионат мира приехали. Флери сзади меня катит, по спине клюшкой бьет и кричит: "Что ты так в клубе не играешь?"
- А в Советском Союзе вы с кем жили в номере?
- Или с Серегой Стариковым, или когда он в сборную не попадал - с Вячеславом Быковым.
- Когда у вас накопилась усталость от сборов в ЦСКА и сборной СССР, на которых нужно было проводить по 11 месяцев в году?
- Если считать, что я на сборах сидел с 15 лет, то к двадцати уже наелся. Просто у тренера Виктора Тихонова в команде был очень тяжелый климат. Люди играли в других клубах - в том же "Спартаке", и у них не было такого. Тот месяц, когда сборную созывали, для спартаковцев был сущим адом. Они скорее назад к себе в команду спешили. А нам-то деваться некуда. Поэтому мы уставали очень быстро.

- Помните, как Уэйн Гретцки пригласил вас к себе домой в 1987 году?
- Да, мы ездили к его отцу - в родительский дом. Это был свободный день на Кубке Канады. Переводчик подошел: "Вот вас приглашают…"
Конечно, мы не одни поехали. Виктор Васильевич сразу сел на хвост: "Без меня своих игроков не отпущу!"
- Живи мы в идеальном мире, вы хотели бы всю карьеру провести в НХЛ? Или как сейчас: половина хоккейной жизни в СССР, половина - за океаном?
- Да что загадывать? Я никогда не мечтаю. Живу только настоящим. И счастлив, что смог повидать два мира.
До нас уезжать в НХЛ было невозможно. Мы попали туда первыми. А теперь - пожалуйста, можно ехать, кто куда хочет.
Нам повезло. Однозначно! На наших глазах старшее поколение просто ушло из хоккея. Мы же успели не просто в Америку съездить, а там поиграть. Посмотреть, каким бывает другое отношение к хоккею.
- Продлили вам век в спорте.
- Мы сами себе продлили. В нашей пятерке в 30 лет уже всех "хоронили". Тогда под одну гребенку стригли, из спорта списывали. Но мы с ребятами сумели доказать, что это неправильно, и каждый доиграл до сорока.
Надо смотреть не на возраст, а совсем на другое. И в 20 лет хоккеист может быть "трупом".
- Такие "трупы" были даже в советском ЦСКА?
- Они всегда есть. Были молодые ребята, которых Тихонов брал на сборы в ЦСКА, и они потом вообще нигде не играли. Просто не выдерживали нагрузки. А это жизнь, друзья. Выживает сильнейший.