Мемуары Купермана: как работает хоккейный клуб

Генеральный менеджер "Виннипег Джетс" Майк Смит стоял около своего офиса и рассуждал вслух, обращаясь к только что прибывшему новому сотруднику из-за "железного занавеса". "Какая же это классная работа - быть генеральным менеджером, - говорил мне Майк. - Так все интересно - обмены, драфты, подписание контрактов... Одно только мешает - игры... ".

Конечно, Майк шутил, но шутка оказалась пророческой, т.к. через три года его уволили именно из-за этих самых игр, а точнее - из-за частых поражений в них. Вообще, в начале 1990-х годов фигура генерального менеджера казалась мистической и непонятной не только в России, но и во всем хоккейном мире. Европейские начальники команд и администраторы хорошо справлялись с организациоными делами, билеты на самолеты заказывались вовремя, форма была постирана и поэтому никакие "главные управляющие" хоккейным клубам Европы тогда были не нужны.

Первое мое столкновение - именно в буквальном смысле этого слова - с фигурой генерального менеджера произошло в Москве, за день до открытия чемпионата мира 1986 года. Сборная США тренировалась во Дворце спорта Лужников и, увидев тренера американцев, давнего знакомого Дэйва Питерсона, я поинтересовался, можно ли будет взять интервью у Бретта Халла, чье звездное будущее тогда было весьма туманным. Дэйв посоветовал обратиться за разрешением к генеральному менеджеру сборной Арту Берглунду, сказав, что "он у нас самый главный". "А зачем? " - спросил я сам себя и, не получив вразумительного ответа, смело рванул в раздевалку американцев как только кончилась тренировка. Халл привередничать не стал и ответил на все вопросы, но тут в раздевалку ворвался разъяренный Берглунд и стал кричать, что он и только он является боссом этой команды! Это все, что я понял в тот момент, поскольку пламенную речь засоряли частые выражения, начинавшиеся на букву "f...". Назревал международный скандал, тем более что Берглунд потребовал отобрать у меня аккредитацию... Но у советских собственная гордость, и Америка нам не указ - я отделался легким испугом. А заодно уразумел, что управленческая структура североамериканского хоккея отличается от советской.

Это небольшое отступление я сделал лишь для того, чтобы проиллюстрировать практически неограниченную власть генерального менеджера. Но вкупе с правами и круг обязанностей очень широк. И это не только подбор и подписание контрактов с хоккеистами, но и руководство главным департаментом клуба - хоккейных операций. И скаутами в том числе, которых в советское время именовали "селекционерами".

Драфт 1991 года мог стать судьбоносным для "Джетс". Скауты клуба не могли поверить своим глазам, когда к моменту выбора - пятым по счету - фамилия 18-летнего шведа Петера Форсберга оказалась еще не задействованной никем. Бери - не хочу! "Если бы ты только знал, сколько времени мы следили за этим суперталантом, - говорили мне потом скауты клуба. - Это же лучший юниор Европы!". Причем позже мне удалось узнать, что, как ни странно, на различных преддрафтовых совещаниях фамилия "Форсберг" звучала не особенно часто, т.к. все были уверены, что клубу он не достанется. А на драфте... на драфте произошло невероятное. Скауты "Джетс" двумя руками голосовали за "бери", но кому-то, видимо, самому главному человеку в клубе, больше понравилась вторая часть поговорки - "не хочу!". И на драфт поставили другого игрока. Почему? Наиболее популярной версией была давняя история противостояния "Виннипега" и Шведской хоккейной ассоциации. За пару лет до драфта защитник "Джетс" Фредрик Олауссон уехал из Виннипега домой, где серьезно заболел его отец. И не захотел возращаться, предпочтя играть на родине, несмотря на действующий контракт с клубом НХЛ. Началась долгая и ожесточенная тяжба со Шведской хоккейной ассоциацией, по итогам которой Олауссон так и не сыграл дома ни одного матча и вернулся в Виннипег. Так вот, похоже, именно этот локальный конфликт со шведами и стал причиной того, что Форсберг не стал партнером Теему Селянне...

Драфту в клубах НХЛ уделяется колоссальное внимание. Скауты колесят по континентам и собирают всевозможную информацию по всем юниорам мира, просматривая сотни игр. Причем можно вполне перефразировать известное выражение "просмотр состоится при любой погоде". А означает это, что, например, надо увидеть игрока, замерзая в неотапливаемом дворце где-нибудь в северном шведском Шеллефтео. Или в небольшой деревушке Китимат в Британской Колумбии, где после снегопада нога человека не ступала нигде, кроме тропинки на арену... Хоть и обожаю хоккей, но признаюсь, что удовольствие это ниже среднего. И так скауты работают каждый день.

А потом начинается самое интересное - обсуждение этих самых игроков. Как правило, такие совещания всех скаутов проходят несколько раз в течение сезона, и словесные битвы и перепалки там бывают нешуточные. Хотя все же в "политкоректности" скаутам не откажешь и категоричные оценки - годится или не годится - услышишь нечасто. А вот мнений хоть отбавляй... "Не знаю, почему все в восторге от Уэйда Реддена, - поделился со мной перед драфтом 1995 года один из скаутов "Джетс". - Играть не будет - ноги короткие." Ну, каким-то образом Редден умудрился отбегать 11 бесподобных сезонов в "Оттаве". Даже на не самых длинных ногах...

Все отчеты о матчах скауты заносили в специальную компьютерную систему, где помимо текста были и оценки по многим показателям: обводка один-в-один, понимание игры, стартовая скорость, дистанционная скорость... Причем каждый скаут может видеть только свои отчеты и изменить их после введения в систему уже технически невозможно. А вот главный скаут и генеральный менеджер могут видеть все-все, что написано. Бывали, конечно, и курьезы, связанные с этими отчетами. Как-то, уже в "Финиксе", после назначения Бобби Смита генеральным менеджером (у Бобби была отличная карьера в "Монреале" и "Миннесоте"), мне позвонил один скаут клуба и "слезно" попросил: "Слушай, убери из моего прошлогоднего отчета то место, где я написал, что игрок похож манерой на Смита, но катается лучше его... ". Но скаутская система была такова, что изменить что-либо было нельзя.  

Сам драфт - как большой праздник, но, естественно, никто не отдыхал. Интервью с игроками происходили чуть ли не круглосуточно. Особенно с европейцами, которых в ходе сезона "отловить" было непросто. Вопросов много, но особой оригинальностью они не отличались. Да и что можно выпытать за полчаса разговора, если игрока уже интервьюирует -надцатый клуб и еще столько же ждут своей очереди? Во время интервью с более чем двухметровым гигантом Здено Харой его буквально засыпали вопросами, но стойкий словак, не понимавший ни слова по-английски (с ним пришел переводчик), реагировал на все спокойно и с достоинством. Скажи ему "дядя, достань воробушка", он бы и на это нашелся, что ответить... Но не все "абитуриенты" драфта легко совладали с нервами. Александру Волчкову, сыну бывшего игрока ЦСКА, не слишком понравились вопросы представителей одного из клубов НХЛ и даже пришлось вызывать охрану отеля во избежание более предметного и интенсивного обмена мнениями по вечной теме - "кто ты такой?"...

Обмены игроков - это вообще отдельный разговор, можно дискутировать вечно. Это только с виду кажется, что ничего сверхъестественного не происходит, обменяли и обменяли. Начинается же все с того, какую именно позицию в команде нужно укрепить. Так называемый depth chart (по-русски - "глубина состава", хотя перевод не совсем удачный) содержит в себе данные обо всех командах НХЛ и АХЛ. Причем каждый игрок оценивается по своеобразному рейтингу качества: A, B, C или D. Оценки эти выставляют скауты клуба, которые просматривают игры НХЛ и АХЛ. Вот и получается, что, к примеру, если нужен центральный нападающий второго звена, то и ищут его сначала в этих списках других клубов. А найдя нужных кандидатов, генеральный менеджер дает задание скаутам: поезжай туда, знаешь куда и посмотри того, знаешь кого. Причем, как правило, стараются выбрать игроков, оставшийся срок контракта которых совпадает со сроком того, на кого собираются обменять.

Причем всю эту "слежку" утаить очень непросто, так пресса уже заранее хорошо осведомлена, кого именно могут обменять. Да и скауты, чтобы попасть на матч, практически всегда звонят в клуб, на площадке которого проходит встреча и заказывают пропуска в ложу прессы. Но и тут есть свои нюансы. Энхаэловский вариант "с глаз долой ... " (но не "из сердца вон") - это когда генеральный менеджер говорит скауту, чтобы тот купил билет на матч и "слился с толпой", а не заказывал пропуск. Поначалу услышанное меня удивляло, но резон в этом был несомненный...

Дедлайн на обмены игроков - как красный день календаря во всех клубах. Уже за пару недель до установленного срока обстановка в офисе накаляется и с лишними вопросами к генеральному менеджеру лучше не обращаться. А руководитель "Джетс" Джон Пэддок, например, вообще закрывался у себя в офисе и вел переговоры дни напролет. Результат, конечно, был, и зачастую очень неплохой, когда в команде в результате обмена появлялись приличные игроки. После дедлайна напряжение спадало, но каково же было мое удивление, когда однажды, уже после этого дня дверь офиса Пэддока оставалась закрытой... Неужели снова на телефоне? Я даже тогда пошутил с его секретаршей: "Бренда, передай, пожалуйста, Джону, что обменивать игроков уже нельзя... ". Посмеялись вместе.

Но, конечно, смешного в обменах очень мало. Как-то в "Финиксе" в день дедлайна обсуждали стоит ли отдавать Дэниэла Бриера, потрясающего "технаря". Стали голосовать, против этого решения возражали только вице-президент Клифф Флетчер и я, явное меньшинство... Бриер воспринял эту новость очень тяжело, в глазах стояли слезы. Обменяли-то в "Баффало", который тогда шел в самом конце таблицы. Но пройдет всего несколько лет и блестящий Бриер подпишет контракт на $10 млн в год.

Вот так и живут генеральные менеджеры, руководя своим любимым отделом хоккейных операций. А сколько еще у них других обязанностей - и подписание контрактов со свободными агентами, и просмотр чемпионатов мира, и турниров молодежных команд, и арбитражи, и многое, многое другое. Конечно, у менеджеров европейских клубов забот поменьше, но уже давно такая структура есть везде. Им сверху видно все.