Мемуары Купермана: впереди планеты всей

Дважды в месяц Игорь Куперман специально для NHL.com/ru будет делиться воспоминаниями из своей насыщенной хоккейной жизни. Он успел поработать хоккейным журналистом в СССР, менеджером сборной России на Кубке мира-1996, ассистентом генерального менеджера команды на Олимпиаде-2002 и директором по хоккейной информации "Виннипега" и "Финикса".
В дебютном выпуске Куперман вспоминает о своем первом знакомстве с миром хоккейной журналистики СССР и визите в редакцию "Советского спорта" легендарного тренера "Филадельфии Флайерз" Фреда Широ.

"Хоккейные кумиры детства останутся с тобой на всю жизнь..."
Эта фраза, произнесенная когда-то великим вратарем Кеном Драйденом, надолго засела у меня в голове.
Для советских мальчишек 60-х годов хоккей был не просто любимым занятием. Это была сама жизнь, счастливая и беззаботная, наполненная ежедневным общением с обожаемой игрой. На тех, кто не умел играть в хоккей, во дворе смотрели свысока и все мечтали играть в сборной СССР...
Вообще, хоккей в Советском Союзе был "вещью в себе". Игроков могли видеть только по телевизору, поскольку практически все время они проживали на подмосковных базах, о месте нахождения которых мало кто знал. Небожители и только... Помню, с каким восхищением мы смотрели на паренька из соседнего двора, потому что он был знаком с ... другим мальчиком, который лично знал хоккеиста из детско-юношеской школы ЦСКА! Однажды я оказался в вагоне метро с самим Валерием Харламовым, и, конечно, проехал несколько лишних остановок. А несколько лет спустя в парикмахерскую "Чародейка" на Калининском проспекте Москвы вошли Харламов и Лутченко в модных клетчатых брюках и очередь в изумлении расступилась - "вас здесь не стояло" никто не сказал. Хоккейные боги ненадолго сошли на землю...

Хоккей, при всей его публичности, был очень закрытой "организацией". И став через несколько лет журналистом, я ощутил это в полной мере. Редакция газеты "Советский спорт" располагалась совсем недалеко от Старой площади, где находилось здание Центрального комитета КПСС. И, поскольку хоккей любил сам Леонид Ильич Брежнев, вольнодумство в статьях не допускалось и так называемые "указивки" сверху в редакцию поступали постоянно.
Моя первая встреча с хоккейной реальностью буквально повергла меня в шок. Я пытался попасть в редакцию газеты на должность стажера и со мной встретился главный редактор "Советского спорта" Николай Семенович Киселев. Узнав, что мне интересна хоккейная тема, он посмотрел на меня с нескрываемым удивлением и сказал, что "классных хоккейных журналистов много" и "легче верблюду влезть в угольное ушко" чем прорваться в это привилегированное сообщество. А когда я зачем-то отказался от предложенной в качестве альтернативы работы в Олимпийском отделе, Киселев безнадежно махнул рукой и ... отправил меня к редактору отдела спортивных игр (куда входил хоккей) Дмитрию Леонтьевичу Рыжкову.
Знакомство с нравами и порядками - как в советском хоккее, так и в журналистике - произошло довольно быстро. В первый же день работы мне вручили внушительный лист - "черный список" запрещенных, шаблонных фраз. Из моего лексикона сразу же должны были исчезнуть "красный сигнал бедствия за воротами", "на острие атаки" и, конечно же, "сплав мастерства и молодости". Вычеркиваем!
Встреча с самим хоккеем оказалась далеко не столь радостной как ожидалось. Мне предстояло взять интервью у форварда "Спартака" и сборной страны Владимира Шадрина, причем узнать где и когда пройдет тренировка команды было, наверное, не легче, чем самому попасть в состав "Спартака". Позже задача усложнилась, когда строгая бабушка с красной повязкой "дежурный" при входе во дворец отказалась признать редакторский пропуск, в просторечье называемый "вездеходом". И все же после тренировки мне удалось ненадолго перехватить Шадрина по пути в раздевалку (в которую посторонних не пускали). Обливаясь от волнения холодным потом и семеня за Шадриным, я на ходу задавал простые вопросы, на которые получал не менее простые ответы. Узнав, что любимое занятие игрока в свободное время - это "игра в преферанс", я понял, что задание провалено...
Может, Шадрин и шутил тогда, но вообще к прибауткам игроки той эры были мало расположены. Хоккей был их работой, а на производстве, как известно, не шутят. Несколько лет спустя, в предсезонном репортаже из того же "Спартака", я озаглавил статью "Вальс с трехпудовой штангой", увидев, как Саша Кожевников буквально танцевал с тяжеленным снарядом. Но стоило мне появиться на тренировке команды несколько дней спустя, как игроки на меня зашикали - что за неуместные шутки, какой еще вальс, мы здесь не в игрушки играем и тому подобное, не считая непарламентских выражений. Игорь Ефимович Дмитриев, тренер команды, по-дружески разъяснил мне причину недовольства: "Понимаешь, игроки очень не любят, когда к их тяжелой работе относятся как к развлечению...".
Кстати, уже тогда я постепенно начал осознавать разницу в отношениях между тренерами и игроками в Советском Союзе и в Северной Америке. В середине 70-х годов, в редакции, я неожиданно буквально натолкнулся на сурового вида мужчину явно "зарубежной" наружности. Каково же было мое удивление, когда позже я узнал, что это был не кто иной как сам Фред Широ, тренер "Филадельфии Флайерз", тогдашнего обладателя Кубка Стэнли! Как вы понимаете, советские издания не публиковали фото тренера "Бандитов с большой дороги". Так вот, в своем интервью журналистам газеты он рассказывал очень интересные вещи. Что, например, родители его переехали в Виннипег в начале 20-го века ... из России, а сам Широ всегда интересовался советским хоккеем (позже я где-то прочел, что не будь этого переезда из-за религиозных преследований, родился бы хоккейный гений Федька Широв где-нибудь в Саратовской губернии). И что в начале тренировки Широ обязательно собирал игроков "Флайерз" в углу площадки, чтобы рассказать им пару шуток и расслабить перед началом занятия. Широ уделял внимание мельчайшим деталям и, к примеру, взял на заметку советский метод ... завязывания коньков. Оказывается, наши игроки не завязывали шнурки до самого верха, оставляя свободными пару дырочек вверху ботинка - это позволяло стопе чувствовать себя свободно и способствовало большей маневренности на льду. Ну, а часть откровений Широ в интервью по вполне понятным причинам не попало - по его словам, он никогда не проходил сквозь такую сложную "полосу препятствий" как в Москве: баня, парная, бассейн с холодной водой, водка и снова парная!

Довольно скоро я понял, что хоккею в стране уделяется самое пристальное внимание сверху и хоккеисты должны были ежегодно доказывать всему миру, что именно социалистический образ жизни производит чудо-спортсменов, регулярно завоевывавших золотые медали. Естественно, журналисты должны были не только способствовать выполнению этой задачи, но и сами ощущать себя участниками этого важного процесса. Однажды, такая "причастность" сыграла со мной злую шутку. Мой коллега по отделу спортивных игр долго и методично рассказывал мне о деталях регби в Японии именно в тот момент, когда мне надо было ехать на хоккейный матч. Для того, чтобы остановить словесный поток неведомых мне регбийных терминов, я неосторожно заметил, что "регби - это не хоккей, который является правительственным видом спорта". "Басишь по нотам!" - рявкнул мой собеседник и дискуссия была завершена. Уже позже я узнал тайный смысл этой фразы - легко "басить" по чьей-то партитуре, когда за твоей спиной, образно говоря, стоит кто-то властный и сильный. И больше никогда о "правительственном виде спорта" я не говорил.
Зато именно об этом часто напоминали журналистам работники управления хоккея Споркомитета СССР (тогда Федерация хоккея выполняла лишь номинальные функции). Перед началом каждого чемпионата страны пресса получала "ценные указания" что и как писать. Однажды начальник управления хоккея, строгий Борис Александрович Майоров (с которым сейчас меня связывают давние дружеские отношения) призывал журналистов не ругать хоккеистов ЦСКА, потому что именно они составляют костяк сборной и критика "может негативно на них подействовать". Позже между собой мы шутили - действительно, что же будет если Харламов или Петров прочтут статью, расстроятся и перестанут забивать на чемпионатах мира?!
Но реальность была весьма далека от шуток. Дмитрий Рыжков, ведущий советский обозреватель, никогда не клонивший голову перед хоккейными сильными мира сего, пропустил несколько чемпионатов мира, когда чья-то невидимая рука регулярно вычеркивала его из списков журналистов, оправляющихся за рубеж освещать турнир. Иногда за критическую статью журналисту могли даже негласно выписать "волчий билет" и писать он мог лишь, образно говоря, в стенной газете. Причем даже тренеры сборной могли в этом "посодействовать". Однажды журналист Сергей Кружков чуть покритиковал сборную страны после неудачного матча чемпионата мира. На следующий день тренер команды Анатолий Тарасов, давая пресс-конференцию для советских журналистов, начал свое выступление с загадочной фразы: "Вот тут сидят некоторые журналисты, которым дали выездную визу, чтобы приехать на турнир. Но вот обратную, въездную визу я бы им не давал...".
... Говорят, что "большое видится на расстоянии". Проще говоря, люди любят идеализировать прошлое, которое когда-то казалось вполне обыденным. Мне повезло - даже не отдавая себе отчет, что являюсь винтиком хоккейной системы, я уже тогда понимал, насколько уникально это соприкосновение с замечательной игрой, занимавшей умы миллионов советских людей. И много позже, познакомившись лично со многими хоккейными "небожителями", я еще раз убедился в точности своих тогдашних ощущений. Да и как могло быть иначе - ведь советский хоккей и вправду был впереди планеты всей!