То, что Гончару не удалось сделать в Вашингтоне, удалось затем в Питтсбурге, где он провел пять счастливых сезонов, кульминацией которых стал чемпионский титул 2009 года. С тех пор Гончар еще дважды поднимал в Питтсбурге Кубок Стэнли над головой, но уже в качестве ассистента главного тренера Майка Салливана, став лишь вторым после Вячеслава Фетисова человеком в истории советского/российского хоккея, выигрывавшим один из самых престижных трофеев мирового профессионального спорта не только, как игрок.
- Евгений Малкин сказал этим летом, что нет в Питтсбурге команды ненавистнее, чем "Кэпиталз". Понятно, что сказано это было в шутливом контексте, но какова была доля шутки в той шутке? - вопрос побывавшему по обе стороны баррикад Гончару.
- Если вы посмотрите на противостояние этих двух команд, то накал и градус страстей там всегда очень высокий. Ненависть - не ненависть, но то, что это особенный матч для каждой из команд, это совершенно точно.
- А когда это началось? Противостояние уже было в 1990-х, когда вы играли за "Кэпиталз" или оно возникло после появления в лиге Овечкина и Кросби?
- Я бы сказал, что это копилось из года в год. Противостояние рождается, когда две такие талантливые, хорошо укомплектованные, демонстрирующие интересный атакующий хоккей команды так часто встречаются между собой в плей-офф. Когда лидеры этих команд являются ведущими игроками не только в своих клубах, но и в лиге.
Смотри также: ["Вашингтон" и "Питтсбург" снова не подкачали]
- Эмоции в таких играх всегда в избытке. Что в этой ситуации делать тренерам: гасить их или, наоборот, поддерживать?
- Не надо, на самом деле, ни гасить, ни поддерживать. Все знают, какая будет игра и никакого особенного настроя не требуется - это хорошо видно по тому, как ребята готовятся к игре, настраиваются. Гасить точно не нужно, все-таки эмоции важны. Но и нагнетать особо ничего не нужно, потому что они уже там есть.
- Мы разговариваем в коридоре Capital One Arena. Это по-прежнему родные стены для вас? Какие у вас остались воспоминания о Вашингтоне?
- Я уже играл здесь несколько лет, когда (ее построили) и мы переехали на нее со старой арены. Здесь по-прежнему полно людей, с которыми ты работал по десять лет. Идешь по коридору, а они тебе навстречу.
- Вы имеете в виду работников стадиона?
- Да, те, кто со льдом работают или с экипировкой. Они же все здесь, ты их видишь. А потом у лифта стоит человек, который тебе десять лет двери открывал. Всех знаешь. Понятно, что это навсегда останется в моей памяти. Эта организация помогла мне сформироваться, как игроку. Дала мне шанс, задрафтовав меня. Я провел здесь десять прекрасных лет. У меня осталось в этом городе много товарищей. Всегда вспоминаю его добрым словом. У нас и команда здесь была хорошая, в финал выходили. Сам город отличный. Вчера ехал по нему, отмечал про себя, что он разросся, стал новее, чище.
- Вы приехали в столицу США в самом начале 1990-х, когда в России было сложное время. Контраст был велик?
- Да, сильный. Наверняка намного сильнее, чем у людей, которые приезжают сейчас. С другой стороны, я же все-таки ездил (по миру). Это не то, что меня вырвали оттуда, а я до этого ничего не видел. Я играл в то время за сборную, мы приезжали сюда на разные турниры. Поэтому представлял хотя бы, какая здесь жизнь. Плюс, когда меня драфтовали, они меня привезли в Вашингтон. Помню, самое большое впечатление на меня произвела жара. Здесь летом градусов под 40 и влажность. С непривычки тяжеловато было в плане погоды. Я еще в первое свое лето здесь тренировался, бегал полтора месяца по этой жаре.
