Мемуары Купермана: как работать с Волшебником

Дважды в месяц Игорь Куперман специально для NHL.com/ru будет делиться воспоминаниями из своей насыщенной хоккейной жизни. Он успел поработать хоккейным журналистом в СССР, менеджером сборной России на Кубке мира-1996, ассистентом генерального менеджера команды на Олимпиаде-2002 и директором по хоккейной информации "Виннипега" и "Финикса".
В седьмом выпуске Куперман вспоминает о годах совместной работы с Уэйном Гретцки, в клубе "Финикс Койотиз".

Люди и образы...
Поклонение хоккейным идолам - дело совершенно обычное для всех времен и народов. Восхищение блестящим действом на льду рождает массу почитателей, мечтающих хоть на секундочку приблизиться к предмету своего обожания. А дальше - как по шаблону. Подписал карточку - значит, прекрасный человек. Отказал и прошел мимо - выходит, что неприятная личность, зачем я только за него болел!? Вообще, это весьма рискованное дело, когда люди узнают кумира поближе, причем не только в спорте. Уж лучше просто верить в образ, тем более, что образ этот часто бывает безукоризненным.
Много лет назад я прочел интересную заметку о том, как Уэйн Гретцки отреагировал на выпуск книги о нем самом. "Рецензия" Гретцки была примерно такой: "Отличная книга, прочел на одном дыхании, масса интересных эпизодов, - откровенничал Уэйн. - Только вот в таком виде ее издавать нельзя. Мой образ должен быть идеальным... ". Почему-то именно эта фраза буквально преследовала меня, когда я впервые встретился с Гретцки. И мне на деле предстояло убедиться, что из себя представляет Уэйн Гретцки не как великий хоккеист, а просто личность.
Конечно, еще задолго до встречи с Уэйном меня интересовало, что он за человек, как общается с людьми, как себя ведет. Просто выяснял для себя из праздного любопытства, уж очень фигура Гретцки значительна. Спрашивал у ребят, выступавших с ним в одном клубе и отзывы были сплошь положительные. Еще с советских времен Уэйна называли чисто по-русски - Ваня. Имя, созвучное Уэйну, еще и соответствовало тому, как просто он себя вел во время редких встреч за пределами льда. По-русски, с душой нараспашку, наш, компанейский парень. Причем все эти немногочисленные "братания" происходили во время турне советских команд по Северной Америке, когда сшибки на площадках бывали нешуточные.
Сезон 2000-01 годов оказался очень непростым для "Финикса". Нет, не в турнирном положении было дело, а в том, что клуб в очередной раз собирались продать, причем новый владелец был известен заранее. А пока шли переговоры, за каждым матчем, да и за тренировками, внимательно наблюдал седовласый Клифф Флетчер, один из лучших специалистов НХЛ, генеральный менеджер, приведший "Калгари" к победе в розыгрыше Кубка Стэнли 1989 года. Кстати, именно Флетчер позже и был назначен на такую же должность в "Финиксе". Конечно, радости предстоящая продажа не добавляла - известно, чем занимается новая метла... Наконец, 15 февраля 2001 года было официально объявлено, что клуб продан новым владельцам, среди который и был сам Гретцки. Причем Уэйн к тому же стал и руководителем хоккейного департамента клуба.
Гретцки появился в офисе клуба в тот же день, приехал прямо из аэропорта, с дорожной сумкой на плече. Прошел прямо в кабинет генерального менеджера Бобби Смита, минуя офисы сотрудников. Выглядел Уэйн очень сосредоточенно и напряженно. Чуть позже все стало понятно - первым заданием было... уволить Смита, что, конечно, никак не могло способствовать хорошему настроению. А потом произошла и моя встреча с Уэйном, при весьма необычных обстоятельствах... Ну, где вы в первый раз раз встречаетесь со своим новым боссом? Наверное, в офисе или в другом помещении на работе.
С Гретцки я столкнулся в туалете. Когда почувствовал, КТО встал рядом, то сразу же расхотелось делать то, зачем я туда пришел. Уэйн же легко преодолел неловкость ситуации и, выходя из туалета, картинно утер несуществующий пот со лба: "Как я рад, что все это, наконец, закончилось... ". Многомесячная сага с продажей держала в напряжении не только работников клуба.
Уэйн приятно удивил в первый же день пребывания в новой должности. Планировалась большая церемония по поводу перехода клуба к новым владельцам и, естественно, Гретцки была отведена особая роль в предстоящем праздненстве. Тут же выяснилось, что Уэйн - не самый большой любитель подобных мероприятий. "Если это возможно, я бы не хотел, чтобы это было "шоу с собачками и пони", заметил Уэйн, употребив это известное североамериканское выражение. Но поздно, коней на переправе (извините за каламбур) и сценарий менять было уже нельзя! И под воодушевленные крики собравшихся диктор громогласным голосом долго перечислял все титулы Гретцки... Мне показалось, что Уэйну захотелось выйти на сцену незамеченным.

Праздник только начинался и вскоре был организован торжественный прием для работников клуба, завершившийся салютом. Уэйн "слился с народом", причем большую часть вечера под звездным аризонским небом он провел в компании двух новых скаутов, бывших игроков, здоровяков-добряков Уоррена Райкела и Шэйна Чурлы. Слово за слово, речь зашла о международном хоккее, Уэйн рассказывал о матчах против сборной СССР на Кубках Канады. Тема мне знакомая, и, конечно, я влез со своими воспоминаниями о Кубке мира 1996 года, на котором мне довелось работать со сборной России. При упоминании нескольких фамилий россиян Райкел оживился: "Хабибулин? Помню, он однажды прилично засадил мне своей вратарской клюшкой между ног... ". Тут и Чурла встрял: "Молодец, что помнишь, а вот я не помню, как Буре врезал мне локтем в голову, память отшибло напрочь, только на видео и смотрел... ". Уэйн усмехнулся: "Да, вот такие у меня телохранители...". И все дружно рассмеялись.
Уэйн не находился в клубе каждый день, хотя, конечно, ему "выделили" самый большой офис. Но руку на пульсе хоккейной жизни клуба держал постоянно и принимал самое действенное участие во всех собраниях и мероприятиях. Расспрашивал о юниорах, которых предстояло драфтовать, интересовался их сильными и слабыми сторонами. Пара скаутов клуба, зная о давней любви Гретцки к канадскому хоккею (а к какому же еще?), вовсю нахваливали нескольких игроков из провинции Онтарио, говоря, что их и только их необходимо будет выбрать на драфте. Уэйн слушал, слушал, а потом спокойным тоном заявил: "Мне все равно откуда хоккеист, хоть из Занзибара. Лишь бы умел играть... ". Кстати, в ходе драфтов Гретцки, образно говоря, ни на кого не давил своим авторитетом и люди принимали решения безо всякого нажима.
Гретцки сразу же получил сложнейшее задание от владельца клуба (Уэйн был совладельцем с небольшой долей капитала) - как можно быстрее разгрузить платежную ведомость клуба, хотя команда выступала хорошо. Первым неотложным делом было разрешение ситуации с вратарем Николаем Хабибулиным, который бастовал уже почти два сезона и не хотел подписывать предложенный контракт. Уэйн даже встретился с Колей, но с мертвой точки дело так и не сдвинулось. Я бился как головой об стену, даже разговаривал по этому поводу с Гретцки и Флетчером, но ничего не смог сделать - Хабибулина обменяли. А вскоре продали и других звезд клуба, американцев Кита Ткачука и Джереми Реника. В плей-офф "Койоты" не попали...

В клуб пришли работать несколько бывших партнеров Гретцки - Пол Коффи, Марти Максорли, Эдди Мио - и, конечно, неформальные встречи часто превращались в интереснейшие вечера с массой историй. Уэйн оказался потрясающим рассказчиком, причем совершенно не заботился о том, чтобы самому безупречно выглядеть в этих повествованиях. В конце концов это же не книга! Мне почему-то врезалась в память история, произошедшая в одном из первых матчей Гретцки в НХЛ, против "Филадельфии". Тренер "Эдмонтона" Глен Сатер (ныне - президент "Нью-Йорк Рейнджерс") решил поставить 18-летнего Гретцки в стартовую пятерку. "Я очень нервничал, да тут еще Бобби Кларк встал на вбрасывание и загадочно улыбнулся своим беззубым ртом, - вспоминал Уэйн, собрав вокруг себя своих соратников и благодарных слушателей. - Потом Кларк по привычке стал поплевывать и попал на меня. Я посмотрел на громил-защитников, и они тоже чему-то ухмылялись. Ставя клюшку на вбрасывание, Кларк высоко ей махнул и чиркнул меня по носу - пошла кровь. Что же это такое - игра еще не началась, а я уже весь оплеван, в крови и эти бандитские рожи лыбятся!!!". Как выяснилось из рассказа, вся эта картина из фильмов ужасов прекратилась, когда в круг вбрасывания въехал огромный Дэйв Семенко, партнер Гретцки, и не слишком выбирая выражения, грозно сказал: "Если его кто-нибудь тронет, будет иметь дело со мной... ". "С тех пор в матчах с "Филадельфией" у меня никогда не было проблем", - завершил свой рассказ Уэйн.

Гретцки удивил блестящей памятью, и не только в рассказах. Говорят, что он помнит всех, кому когда-либо подписывал что-либо из сувениров. Однажды меня попросили подписать у него майку, и Уэйн спросил меня кому именно она предназначается? Надо бы проверить сейчас, помнит ли? Вообще, довольно скоро выяснилось, что Уэйн уделяет большое внимание мелочам. Когда решили создать новую форму для команды, Гретцки долго изучал предложенные варианты, причем делал это с дотошностью дизайнера - вот здесь две полосочки, а здесь - три... Особые дебаты вызвал цвет хоккейных трусов. Работники клуба, отвечавшие за обмундирование, настаивали на черном - дескать, не так пачкается и стирать удобней. Но Уэйну нравились трусы красного цвета. Догадайтесь с трех раз, чья взяла? Внес свою лепту и Флетчер, который считал, что эмблема на груди должна быть крупной, чтобы пугала соперников. Так и получилось, голова-эмблема койота была большой. Ну, а когда через пару недель принесли новую красную майку, все дело "испортил" я - принес цветное фото игроков сборной СССР, форма которых была точь-в-точь как у "Койотиз". Да еще зачем-то пошутил: "Уэйн, ты так часто играл против советской сборной, что не можешь выкинуть это из головы... ". Ожидаемой реакции эта шутка не получила... Форму, конечно, утвердили и чуть позже улыбающийся Уэйн надел красную майку на Шэйна Доуна, при большом скоплении народа в одном из огромных магазинов города. Причем мне показалось, что на церемонии кто-то из русскоговорящих болельщиков готов был скандировать "Шайбу! Шайбу!"

Через некоторое время Гретцки назначили руководителем сборной Канады на предстоящей Олимпиаде в Солт-Лейк-Сити, а чуть позже Слава Фетисов, генеральный менеджер сборной России, предложил мне стать его заместителем. Конечно, я с радостью согласился, но ведь надо было еще получить одобрение руководства клуба. Я нервничал и был приятно удивлен, что Гретцки не только разрешил, но и поддержал меня: "Конечно, давай, это и для нашего клуба здорово, что на Олимпиаде будет его представитель". Так и совещались иногда в одно и то же время - Уэйн по телефону в своем офисе говорил со всем штабом канадцев, а я - в своем, с Фетисовым и игроками. Почему-то в голове звучали "Песняры": "Мы трудную службу сегодня несем вдали от России..."
Наверное, есть что-то мистическое в том, что я приехал на работу в НХЛ в день рождения Гретцки, 26 января, когда ему исполнилось 30 лет, а ровно через 10 лет стал работать под его руководством, о чем, конечно, и не мечтал. Оказалось, что хоккейный волшебник Ваня не был Великим и Ужасным, как Гудвин из Изумрудного города. А просто Великим, причем не только на льду. Интересно все-таки, что же про него написали в той самой книге, которую он "забраковал"?