Федоров дал знак: скажи о Константинове!

...Я все ждал, когда они по ходу фильма впервые зааплодируют. Прошло уже больше половины, видно было, что кино людей зацепило - а как иначе, когда около тысячи человек так сосредоточенно молчат? - но овации пришлось изрядно подождать.

Это и нормально. Мы же знаем, что русские долго запрягают, зато потом ох как быстро едут. Сентиментальных американцев - тех недолго пробить на эмоции, а тут, как выразился в фильме Даррен Маккарти, "история - чистый Голливуд". Но по сути своей не слишком доверчивый, ожидающий подвоха, закрытый российский человек быстро ни на что не поведется. Тем более когда знает, что про его соотечественников фильм делали чужие.
Его, этого русского, убедить надо. Доказать. Обаять.
\\*
До начала фильма я, уже видевший его дважды и ставший большим поклонником не только Русской ятерки, но и "Русской пятерки", сделал для этого все возможное. Как и пятью месяцами назад в Тампе, мне была доверена честь произнести перед началом премьерного показа (тогда - во Флориде, теперь - в России) вступительное слово. В тот раз - по-английски, в этот - по-русски. Оба зала - что Tampa Theater, что "Октябрь" - были гигантскими, и пришли по обе стороны Атлантики плюс-минус по тысяче человек.
Таких разных и таких похожих.
В Тампе я увидел, что сработали две вещи. Первая - когда я упомянул, что нынешний герой этого города Nikita Kucherov (при одном произнесении фамилии овация занялась такая, что я даже фразу не успел окончить, пусть несколькими днями раньше "Лайтнинг" с Никитой вылетели из Кубка Стэнли!) в детстве повесил постер Русской пятерки на стену своей детской комнаты. После этого зал окончательно растаял.
Оставалось его совсем уж добить. Для этого оказалось достаточно сказать, что в Tampa Theater присутствует человек, который сделал создание Русской пятерки возможным, - самый титулованный тренер НХЛ всех времен Скотти Боумэн.

Бог ты мой, что тут началось! И это при том, что мэтр, которому 18 сентября, кстати, исполнилось 86, никогда не работал в "Молнии", пусть и проводит теперь более полугода в этих краях и приезжает на каждый матч "Тампы". Но в момент, когда я произнес, что Боумэн в зале, весь этот зал встал. После чего минут пять отбивал ладони и упрямо не садился. И после сеанса и обсуждения фильма (с участием того же Боумэна) его еще на час облепил народ в мольбах об автографах и фотографиях. Скотти расписывался на спинах…
Когда меня попросили выступить перед премьерой фильма на русском языке, я по тому опыту сразу понял, что так же торжественно в Москве нужно представить наших боумэнов. Нет, не великих тренеров - но членов Русской пятерки, пришедших на сеанс. Из тех четырех, кто физически мог это сделать, не вышло только у Вячеслава Козлова, чей "Авангард" (он там работает ассистентом Боба Хартли) в этот вечер, как назло, проводил игру регулярки КХЛ. Тут ничего нельзя было поделать.
Зато смогли приехать три суперзвезды, три члена Зала хоккейной славы в Торонто. Вячеслав Фетисов. Игорь Ларионов. Сергей Федоров. Очевидно было, что лучший способ завести публику перед началом фильма - это перевести внимание на них. Капитана легендарной сборной СССР. Профессора и члена выборного комитета Зала славы. Наконец, человека, включенного в список ста лучших игроков НХЛ всех времен.

Я рассказал зрителям о реакции в Тампе на Боумэна - кстати, и ему в момент упоминания в Москве достались изрядные аплодисменты, что меня очень-очень порадовало. И попросил их в мощи своей реакции и благодарности не уступать Америке. Еще бы это не сработало! Тем более - с перечислением заслуг и титулов: не всех, конечно, (поди их всех назови), но главных. В зале, по-моему, ни одного сидевшего на мягком, удобном кресле человека не осталось. Встали все.
Последним из трех присутствовавших я назвал самого молодого - Федорова. Он сидел к сцене ближе всех. Сергей поаплодировал - то, как все происходило, ему явно понравилось. И тут показал мне какой-то знак. Я напряг весь слух: что он имеет в виду? И расслышал: про Володю, про Володю скажи!
Ну конечно. Понятно, что Владимира Константинова не могло быть ни в зале кинотеатра "Октябрь", ни вообще в России. Но обязательно надо было, чтобы люди, пусть и заочно, персонально поаплодировали грандиозному защитнику, чья хоккейная карьера оборвалась так рано и так трагически. Игроку, которому, как все позже услышат в фильме, давали не более десяти процентов на то, что он после автокатастрофы спустя неделю после Кубка Стэнли выживет. Но он смог, хотя ему не судьба будет стать таким, как прежде…
Но ведь это именно Константинов и общекомандная мольба Всевышнему за его выздоровление сподвигнет "Ред Уингз" на второй кряду Кубок в 1998-м. И эти кадры будут приниматься залом с особой дрожью. И какая овация начнется, когда покажут Владинатора на четвертом матче финальной серии в Вашингтоне! А уж когда его на коляске вывезут на лед, и капитан Стив Айзерман поставит ему на колени Кубок, и они вместе совершат самый неповторимый и памятный круг почета в истории этого трофея…
Огромное спасибо Федорову, что он прямо по ходу моего выступления успел мгновенно - так, как он умел это делать на льду - среагировать и натолкнуть меня на идею, которая по-хорошему должна была прийти мне в голову без его участия. Но он успел. И зал… Ну, дальше, думаю, ничего объяснять не надо.
\\*
Так когда же, спросите вы, вспоминая первые строчки этого материала, зал впервые зааплодировал по ходу фильма? И это тоже ведь потрясающе. Ни за что не угадаете - даже те, кто уже смотрел его несколько раз.
Казалось бы, это должно быть что-то, напрямую связанное с россиянами. Тем более что фильм-то - о них.

Но связь там была сугубо косвенная, и заключалась она в том, что эпизод начался с того, что Игорь Ларионов сцепился с Петером Форсбергом. Однако овацией зал разразился в ту самую секунду, когда Даррен Маккарти начал от всей своей ирландской души метелить Клода Лемье в качестве мести за страшный удар лицом в борт последним Криса Дрэйпера сезоном ранее!
Казалось бы, один канадец лупил другого в отместку за третьего. Но ведь нет. Точнее всего это спустя секунды сформулирует с экрана Сергей Федоров: "Семьи дрались друг за друга". Вот почему - и создатели фильма сумели влюбить зрителей в детройтскую семью - российские люди так радовались каждому прошедшему удару Маккарти.
До того аплодисментов в зале не было, но был смех. Не раскатистый, по-российски сдержанный - но был.
Когда Козлов говорил, что первые два года вообще не учил английский, считая, что кто хочет с ним общаться, пусть учит русский. "Но прошло два года - и, смотрю, русский что-то никто не учит".
Когда все тот же неповторимый Маккарти рассказывал, что во время игры в карты хороший прикуп у Вячеслава Фетисова можно было легко распознать по тому, что Папа Медведь начинал гораздо громче говорить.
Когда опять же Маккарти раскрывал, что Ларионову удалось подсадить "Красные Крылья" не только на шахматы, с которыми он приходил на каждый авиаперелет, но также Профессор "переучил команду с пива на вино и с куриных крылышек на суши".
То есть раскачали народ юмором. Причем - североамериканцы. А потом дело дошло уже и до более сильных эмоций. И дальше аплодисменты уже пошли косяком.

А самые сильные - когда Айзерман, сделав капитанский круг почета с Кубком Стэнли-1997, передал его Фетисову. И тот, взявшись за него с двух сторон с Ларионовым, покатил по "Джо Луис Арене"…
И совсем уж несмолкаемые - когда сеанс завершился. Фильм был принят публикой безоговорочно.
Сначала я подумал - жаль, что не сделан полноценный, голосовой русский перевод, и люди могут только читать субтитры. А потом понял - нет, так только лучше! Потому что эти колоритнейшие голоса (надо же слышать того же Маккарти или Джима Девеллано - да всех) нельзя замещать никаким переводом. Он вытравил бы из них душу.
\\*
А потом было обсуждение. Начавшееся с того, что Федоров, выходя на сцену, показал кому-то большой палец. И он так сиял, что эмоции человека, пережившего за пару часов заново свою славную карьеру, стали яснее ясного.
Я же вспоминал, как в Тампе дискутировали Скотти Боумэн, генеральный менеджер того "Детройта" Джим Девеллано и автор книги "Русская пятерка" Кит Гейв. Здесь же - Фетисов, Ларионов, Федоров, продюсер фильма Дженни Фетерович и режиссер Джошуа Рил. Совпала только одна фигура - исполнительного продюсера Дэна Мильштейна.
Рил должен был находиться и в Тампе, но накануне схватил желудочный грипп, и с температурой под сорок никак не мог позволить себе перелет во Флориду. Даже не из-за физического состояния. Сейчас, когда мы с ним (тогда полчаса общались по телефону) наконец-то встретились, он рассказал: "Больше всего в той ситуации я боялся заразить Боумэна. Подумайте - человеку 85 лет. Он мой кумир. И потом американские газеты рассказывают, что я заразил его желудочным гриппом! Да никогда в жизни!"
Сейчас, слава богу, у Джошуа со здоровьем все было в полном порядке. И его история людей тоже до глубины души проняла. Он ведь, будучи юным болельщиком "Детройта", в 17 лет сам попал в автокатастрофу, сломал позвоночник, перенес три операции. Между второй и третьей операциями бабушка с дедушкой в качестве моральной поддержки подарили ему свитер Константинова, его любимого хоккеиста. И он понял, что его проблемы по сравнению с теми, что перенес идол, - это пустяк. Собрался с духом, выздоровел - и поехал в Техас учиться на кинорежиссера. Чтобы однажды снять свое первое кино про Русскую пятерку…

"Этот фильм показал, чего стоит результат, - резюмирует Вячеслав Фетисов, перед тем под овацию уже разгоряченной публики сказав о присутствии на показе Ларисы Латыниной и Александра Якушева. - Неважно, где это происходит, - в Америке, в России, где угодно. Спорт - это то, что объединяет. И то, что в Америке из всего документального кино именно у этого фильма были самые большие сборы, говорит о том, что главное - это люди. Такие истории меняют мир. Спасибо создателям и всем, кто в этом участвовал. Но мы слишком большую цену заплатили за этот Кубок Стэнли - здоровье Владимира Константинова, которого я считаю своим младшим братом… Водитель лимузина с фамилией Гнида, польских корней, вез нас со скоростью 160 километров в час, о чем его никто не просил. Но никогда не забуду тысячи людей, которые собрались на месте трагедии и молились за выздоровление Володи и Сережи…"
\\*
Во время обсуждения разговор по инициативе девушки-модератора вдруг зашел о побеге Александра Могильного. Вроде это и был уход в сторону от главной темы, но ведь побег Федорова был не первым в СССР, а вторым. После его друга и партнера по молодежной тройке ЦСКА и сборной…
И Федоров вспомнил: "Мы с Могильным жили в одной комнате. И за пару дней до побега он, наверное, расслабился и вдруг сказал: "Я поеду в Баффало. Поехали со мной". Я, помню, спросил: "А это где?" Вообще не понял до конца, о чем речь, и на этом разговор был окончен. А через два дня все праздновали победу на ЧМ-1989, а я его проводил..."
А через год он убежал сам. И ему не о чем жалеть - учитывая, кем для НХЛ он стал и сколько Кубков Стэнли (три!) выиграл. Как знать - подожди он еще пару лет, не перезрел бы дома? И попал бы в сотню лучших игроков в истории лиги?

Вячеслав Фетисов с особой теплотой говорил о Скотти Боумэне:
"Если бы мы не выиграли ту финальную серию с "Филадельфией", для меня с Игорем встал бы вопрос - продолжать ли карьеру. Вы помните, как минут за пять до начала первой игры, когда напряжение было колоссальное, Скотти вызвал всю нашу пятерку в тренерскую?" - обратился он к партнерам. И продолжил: "Он сказал нам: "Не знаю, кто учил вас играть в эту игру. Не знаю, как вы в нее играете. Прошу только об одном: ничего не меняйте!"
Зал грохнул от смеха. А Папа Медведь продолжил: "И вы ведь подумайте: когда в 81-м году мы в финале Кубка Канады обыграли канадцев со счетом 8:1, их тренировал именно Боумэн, и в тот момент наверняка на планете не было человека, который ненавидел нас больше, чем он. А потом прошли годы, и он позвал нас в команду. И в главный момент нашел самые правильные слова. Ведь учить нас играть, как принято в Северной Америке, было уже слишком поздно..."
Бывший министр спорта и действующий политик, Фетисов оказался единственным, кто адресовал фильму пусть дипломатичные, но вполне конкретные критические нотки. Но уж точно не по политическим причинам. А по человеческим.

"В американском стиле попытались раскрыть русскую душу. Что-то получилось, что-то нет", - вначале он произнес общие, хотя уже интригующие слова. Но затем, когда модератор зачем-то завела разговор об Анатолии Тарасове, все-таки конкретизировал. И с ним в этом плане невозможно было не согласиться.
Фетисов уподобил Тарасова Скотти Боумэну ("Они в хоккее не искали машину, у которой нет души") и сказал:
"У Боумэна было много человечности. Этого в фильме не показали. Человек, у которого было столько Кубков Стэнли, которого в Баффало ждала большая семья, вернулся в Детройт и три месяца каждый божий день приходил в госпиталь и сидел у кроватей Володи и Сережи. Каждый, повторяю, божий день. Вдумайтесь в эту человечность. И это при том, что все, в том числе и мы, к тому времени уже уехали. Джимми Девеллано - крутой парень, под американское кино подошел. Но то, что этот поступок Боумэна не вошел в фильм, считаю большим его упущением. Потому что в итоге побеждает - человечность..."